Интервью с насельником Иоанно-Предтеченского монастыря, директором Центра культуры и просвещения «Боголепъ» иеромонахом Антонием (Азизовым)

– Отец Антоний, хотелось бы начать разговор с актуального вопроса – о взаимоотношениях Церкви и власти. Сегодня РПЦ обвиняют в том, что она занимает «провластную» позицию, из «совести нации» и нравственного ориентира превратилась в некий политический институт. И, несмотря на то, что формально существует запрет для участия священников в политической деятельности, у некоторых наблюдателей возникает ощущение, что РПЦ в большой политике все же участвует. Так это или нет? Как это видится из Астрахани?

— Нет, это не так. Церковь по природе своей аполитична. Она имеет две составляющие. Как в человеке сочетаются тело и душа – так и у Церкви есть две ипостаси: Церковь как богочеловеческий организм, такое мистическое понимание; и РПЦ как общественно-религиозная организация, существующая на конкретной территории (РФ) и подчиняющаяся светским законам.

Откройте российское законодательство об общественных организациях. И там вы увидите, что такие организации нужны для того чтобы общество российское было здоровым. РПЦ это также касается. Главное предназначение Церкви, если говорить о ее месте в жизни страны, заключается в том, что она способствует, чтобы общество не потеряло нравственные ориентиры, которые позволяют сохранить национальную идентичность. И это главная миссия РПЦ.

То, что эти – вечные по своей сути – цели совпадают с целями властей, это уж точно не новость. Так было во все (или почти во все) времена. Поэтому нынешние заявления, что, якобы, Церковь занимает «провластную позицию» – это не более чем часть клеветнической компании, развернутой против РПЦ.

— Но ведь на минувших президентских выборах патриарх Кирилл фактически открыто поддержал Владимира Путина, не так ли?

– Смотрите, есть глава российского государства Владимир Путин. Патриарх Кирилл с ним встречается. Он имеет на это право. Но давайте правильно расставлять акценты: нельзя говорить о том, что патриарх хоть один раз произнес вслух «Голосуйте за Путина!». Это неправда.

– Зачем же так буквально. Я не имела в виду открытую пропаганду.

– Понимаете, в самих формулировках «провластная позиция церкви», «провластная позиция патриарха» уже есть негативная оценка деятельности РПЦ. И это преподносится, как эдакая сенсация. А какая тут может быть сенсация, если каждый день, когда совершается богослужение, мы молимся о Богохранимой стране нашей, «властех и воинстве ея».

Церковь уже много веков молится о власти, потому что понимает, что от власти многое зависит. И позиция РПЦ в этом вопросе всегда была однозначна: в Священном Писании сказано, что "всякая власть от Бога".

Но это совсем не значит – и Патриарх, собственно, об этом говорил – что мы во всем соглашаемся с властью. Церковь высказывает свою независимую позицию. И эта позиция не всегда совпадает с мнением законодательной или исполнительной власти.

Церковь вне политики, но она всегда с народом, она не может не участвовать в жизни страны, так как одновременно является и одной из крупнейших общественных организаций. Так почему же глава одной из самых многочисленных общественных организаций не имеет права высказаться по тому или иному вопросу общественно-политической жизни?

– Нельзя не вспомнить нашумевшую историю с панк-молебном «Pussy Riot». Насколько мне известно, мнения насчет данного инцидента даже внутри самой РПЦ разделились. Так, например, профессор Московской духовной академии протодиакон Андрей Кураев написал в своем блоге, что он «дал бы им блинов и отпустил с миром». Какова Ваша личная позиция по делу «Pussy Riot»? Считаете ли Вы, что участницы группы понесли заслуженное наказание?

– Я не юрист. Поэтому, что касается справедливости судебных решений, это вопрос суда. Однозначно могу сказать, что мои чувства как верующего человека были оскорблены. Также были оскорблены мои чувства, как гражданина России. Потому что то, что они сделали, случилось не просто в храме, а в храме-памятнике, который строился почти 50 лет и был построен по случаю победы в Отечественной войне 1812 года. И это все произошло в двухсотлетнюю годовщину данного события. На стенах этого храма выбиты фамилии людей, которые умирали за нашу страну. Произошло осквернение не просто храма, но и исторического памятника героизма русского народа.

Мне очень жаль этих женщин, потому что в их поступке мало здравого смысла, мало общечеловеческой культуры и, самое главное, абсолютно отсутствует патриотизм. И их попытка позиционировать себя как борцов за правду, мне кажется, абсолютно безосновательна.

— В последнее время в СМИ участились сообщения о стычках православных активистов и представителей ЛГБТ (аббревиатура, обозначающая представителей секс-меньшинств – прим. ред.). Почему РПЦ занимает столь агрессивную позицию по отношению к секс-меньшинствам?

— Давайте снова определяться в терминах. В первой части вопроса вы говорите о «православных активистах». Потом спрашиваете о «позиции РПЦ». Разве это одно и то же? Да, Церковь – это сообщество верующих. Но ведь церковь не может отвечать за каждого человека, который, грубо говоря, называет себя православным.

Есть официальная позиция РПЦ, она отражена в документах, в том числе соборных. И есть личное мнение тех или иных священнослужителей, среди которых есть те, кто занимает не то чтобы агрессивную, но достаточно жесткую позицию по отношению к представителям названной вами группы.

И есть Священное писание, в котором черным-по-белому написано, что люди страдающие (на мой взгляд, это немощь, почти как болезнь) этим недугом, Царства Божьего не наследуют. Нет агрессии, но есть церковное учение, мы его придерживаемся и отстаиваем. Я считаю, что к ним нужно относится как к болящим, наверное. Им нужно сострадать, за них нужно молиться, чтобы Господь помог справиться с этим.

И еще один немаловажный аспект: РПЦ не против представителей секс-меньшинств. Но РПЦ против пропаганды гомосексуализма. Когда кто-то начинает пропагандировать то, что является грехом,заявлять о том что этот грех норма жизни, то как раз основы нравственности, о которых мы говорили в самом начале, чьей хранительницей является Церковь, страдают.

Почему-то когда дело касается взаимоотношений РПЦ и государства, то сразу говорят, что церковь перестала быть нравственным ориентиром. А когда РПЦ выступает в роли этого ориентира, выступая против пропаганды гомосексуализма, то она сразу становится плохой. Вам не кажется, что это политика двойных стандартов?

— Периодически в Интернете появляются статьи о «тайном бизнесе священнослужителей», их «многочисленных квартирах» и «несметных богатствах». Многие называют данные сообщения в СМИ намеренной «травлей» РПЦ. Ощущает ли подобное давление Астраханско-Енотаевская епархия?

— Насколько мне известно, слава Богу, нет. Астраханцы в большинстве своем достаточно консервативны, у нас традиционный уклад жизни. Хотя астраханский менталитет довольно своеобразен, потому что много людей, которые переехали сюда в советское время, причем со всей страны. Постоянно происходит «перемешивание» культур и мировоззрений.

С другой стороны, есть определенные принципы, устои, которые незыблемы. И, слава Богу, в Астрахани все священнослужители уважаемы. И кстати говоря, это уважение мы чувствуем не только со стороны православных, но и со стороны иноверцев.

— Как складываются отношения у епархии с местными властями, астраханским казачеством?

— Уже достаточно много лет, благодаря позиции Владыки Ионы, налажены партнерские отношения между руководством нашей области, администрацией области, города.

И это тоже политика здорового невмешательства. Мы осуществляем совместные проекты, понимая, что у нас есть общая цель. Эта цель простая – чтобы астраханцы имели некий нравственный стержень, чтобы все люди, которые приезжают сюда, понимали, что здесь есть определенные традиции жизни, мирного сосуществования людей разных конфессий и разных национальностей. Причем традиция эта заложена с самого основания города и заложена, в том числе, нашим астраханским святым – игуменом Кириллом, которого в свое время(в 16 веке) уважали и почитали за святую жизнь православные и местные масульмане.

— Приходит ли сегодня в церковь молодежь?

— Молодежь приходит во множестве, молодежь приходит разная. Молодежь ищущая, потому что молодому человеку свойственно искать и свойственно опираться на какие-то основы. Сегодня в обществе наблюдается определенный вакуум чего-то настоящего, настоящих идей, истинных ценностей — чего-то такого, за что не страшно даже и умереть. И молодые люди ищут, чем эту пустоту заполнить и, приходя в храм Божий, обретая веру, они находят эту основу для своей жизни.

— 22 января сгорел храм иконы Казанской Божьей Матери в поселке Ильинка Володарского района. Можно ли было предотвратить возгорание? Нужно ли искать виноватых?

— Провокационный вопрос. Трудно сказать. В таких ситуациях, всегда знаете, в голове много разных мыслей: почему? как такое могло случиться? кто виноват?... Есть какое-то человеческое мнение всегда – «не досмотрели», «не продумали», «могли бы найти деньги на сигнализацию»...

Но всегда есть промысел Божий. То есть Господь попустил этому быть. Почему и для чего пока не знаем, потом, может быть, Господь откроет. В любом случае, любой кризис, он всегда, так или иначе, в конечном итоге направлен на благо.

— Я знаю, что храм собираются восстанавливать.

— Я думаю, даже не это главное. Главное – то, как откликнулись люди. Сгорел храм. Казалось бы, это дело в большей степени людей, которые там живут, приезжают. Но, насколько я знаю, это стало печальным событием не только для жителей Ильинки, но и для всех астраханцев, и не только астраханцев, но и для тех людей, которые, может, там и не были никогда. Это как раз признак того, что то самое духовное начало в людях живо, слава Богу. Ориентация на традиционные ценности есть, и, мне кажется, это хороший знак для всех нас.

— В 90-ые годы в Астрахани появилось большое количество отделений, финансируемых Западом, и проповедовавших свою версию христианского учения. Многие из них до сих пор находятся в Астрахани и занимаются активной пропагандой. Насколько, по Вашим оценкам, сильны их позиции в регионе в настоящее время?

— Однозначно, сейчас их влияние стало гораздо меньше, чем в 90-ые. Думаю, это связано с усилением традиционных конфессий Астраханской области – в первую очередь, православия и ислама.

Ну и поймите, опять-таки, в Евангелии сказано, что царство, которое разделяется само в себе- не устоит. Само слово «секта» - оно не ругательное, оно произошло от слова «отсекать». А любое разделение порождает еще большее разделение. Внутренние разногласия, неполноценность их учения, его неглубина, приводит к тому, что людей в них остается меньше.

— Сегодня от противников РПЦ можно услышать, что «православие — это религия старушек в платочках», оно «тотально устарело» и ему «нужно подвинуться»... Что более молодые и агрессивные религиозные течения ведут активную пропагандистскую деятельность, тогда как православию нечего им противопоставить. Так ли это, и как сделать православие актуальным?

— Понимаете, в чем наша проблема. У нас в России все «разбираются в политике», все «разбираются в футболе» и все «разбираются в делах Церкви».

Чтобы делать подобные безапелляционные заявления – я даже не знаю, насколько нужно быть далеким от реальной жизни Церкви человеком. Для того, чтобы понять, что это не так, нужно, например, прийти в субботу в храм вечером. Или в воскресенье утром, на литургию, и просто посмотреть на наших прихожан во дворе. И увидеть там массу молодых людей, массу детей. У нас только в воскресной школе 250 детей учится.

Я не считаю, что мы должны делать что-то особенное, для того чтобы привлечь молодежь в храм. Мы уже преодолели разрыв поколений. Сейчас выросли те дети, которые родились в семьях верующих, для них жизнь Церкви – это естественная среда обитания, для них ничего внешнего в этом нет, это часть их жизни. Они живут по православным канонам и счастливы. Поэтому говорить о том, что молодежи нет в храмах — это не так. Это объективно не так. Мы как-то проводили опрос среди наших прихожан и выяснили, что их средний возраст – 30-35 лет.

– Священнослужители и их жизнь и служба окружены неким мистическим ореолом. Вот мне, простой смертной, всегда хотелось узнать, каков он, обычный день из жизни священнослужителя?

— Господь так управил, что наш монастырь и наше монашество получилось таким пастырским, в некотором смысле социальным, то есть мы ориентированы на людей.

Знаете, никогда не бывает дня, похожего один на другой, потому что всегда вокруг есть люди с их нуждами. И пытаешься как-то планировать свой день, но в итоге получается так, как получается. Почему? Да потому, что главным для нас всегда остается человек. Каждый человек со своей нуждой, и никогда нельзя предугадать, когда эта нужда придет к тебе.

К тому же у каждого из нас есть послушание. То есть помимо того, что я священник, монах я еще и директор нашей школы, нашего Центра культуры и просвещения «Боголепъ». И с этим связано большое число моих ежедневных дел, это тоже требует много внимания. Начиная с педсоветов, заканчивая родительскими собраниями, частными беседами с родителями, детьми и утром, и вечером.

Мне трудно расписать свой день. Не могу сказать, что работаю с восьми до восьми. Чаще всего день заканчивается в девять-десять. Я возвращаюсь в свою келью, и у меня остается немного времени, чтобы побыть одному.

— «Истинно православный человек – это тот, кто»... Можете продолжить предложение?

— Знаете, на этот вопрос можно ответить набором каких-то дисциплинарных вещей, которые он должен делать:

• регулярно исповедоваться и причащаться,
• раз в неделю быть на богослужении,
• желательно иметь священника, которому он постоянно исповедуется.

Это так называемые критерии культового религиозного поведения.

Но по-настоящему, истиной мерой веры только Господь может быть. Мне кажется, истинно православный человек – это тот, кто всем своим существом стремиться быть похожим на Христа. И когда человек начинает этим путем идти, то он понимает, что этот путь настолько труден, что в одиночку его пройти невозможно. И тогда человек понимает, что ему нужна Церковь. Церковь как место, где он особенным образом встречается с Богом.

И вот тогда, от осознания он переходит к некой деятельности, в том числе к культовой деятельности. А потом уже он понимает, зачем все это нужно – молиться, исповедоваться, причащаться. Для того чтобы человек стал качественно другим. Для того, чтобы его отношения с окружающими людьми и с Богом стали качественно другими.

Понимаете, в православной церкви нет членства, и поэтому вот эта мера – человек в Церкви, человек вне Церкви – это настолько тонкая грань... Человека от Бога и Церкви отделяет только грех. Грех, в котором человек не хочет каяться, с которым не хочет бороться. Хотя Церковь земная – это всегда сообщество людей грешных. Но есть люди, которые это понимают, и пытаются с этим что-то делать, а есть люди, которые этого просто не осознают. Или не хотят осознавать. Главное помнить что этот путь перемены жизни, открыт и доступен каждому.

Источник: «Пункт-А»