За жестокие уроки благодарен

Вот одна судьба: родился в маленьком посёлке, крестился в сельской церкви, а когда вырос - стал её настоятелем и оставался им всю жизнь.  Вот другая история: сразу после окончания Духовной академии назначен её преподавателем, потом возглавил один из столичных храмов, реставрировал его, стал архиереем и был поставлен  во главе крупной епархии на юге России.

Два таких непохожих сюжета удивительным образом совместились в жизни одного человека - архиепископа Астраханского и Енотаевского Ионы (Карпухина).

Так вышло потому, что деревня Алтуфьево, в которой он крестился в детстве, вошла в состав Москвы, а настоятелем этого храма, уже почётным, он остался даже после того, как стал архиереем и главой Астраханской епархии. Биография уникальная. О некоторых её эпизодах рассказал нам сам владыка. В этом году ему исполнилось 70 лет, а в следующем будет 20 лет, как он возглавляет Астраханскую епархию.

"Ну, тогда тебе хана!"

Когда преподавал в академии, прихожу вечером с занятий и слышу: "К вам посетители". Смотрю: стоит моя бывшая классная руководительница, а с ней ещё двое.

- Ну что, батя, - говорит один из них, - не узнаёшь, что ли, одноклассников?

- Безгин, ты? Так это вы, бандюги, пришли ко мне?

Засмеялся я и обрадовался. Времени-то много прошло. А в школе у нас с этими двумя всякое бывало из-за моей веры. Учитель истории на каждом уроке на Церковь нападал. Обещал, что скоро все храмы позакрывают. А эти ребята сразу ко мне: ну уж тогда и тебе - хана!

И вот они передо мною. Пригласил гостей на обед. Поговорили хорошо. Жизнь их сильно изменила. С тех пор встречаемся. Когда служу в нашем храме, обязательно приходят на службу.

А с классной руководительницей у меня в 9-м классе был такой разговор.Вызвала в учительскую и спрашивает: "В церковь ходишь? В Бога веришь? Ну, и где, по твоему, Бог?" Что я мог тогда сказать? Но как в Евангелии сказано: не печитесь, что сказать, ибо за вас будет говорить Святой Дух. И я вдруг стал ей складно рассказывать, что Бог - Вездесущий, что Бога надо видеть во всём: и в природе, и, например, в хлебе, и везде, и всюду.

Спорить она не стала. Задумалась.

"Отдали без боя"

А в десятом у нас уже был другой классный руководитель - тот самый историк. Атеист высшей марки! Когда узнал, что собираюсь в семинарию, много сил приложил, чтобы аттестат мне не выдавали - "как не полезному для общества". Зато математик Александр Гаврилович обрадовался, что я стал семинаристом. "Молодец!" - тихо сказал при встрече. Он был тайно верующий. Знал, например, что в Великий четверг в храме читают 12 Евангелий и поётся песнопение разбойника. А я ведь в храме прислуживал. Так он вызывает меня к доске и после ответа говорит: "Ну, иди теперь - пой разбойника". Никто не понимает, о чём он. Я говорю: "Там же завуч в коридоре". А он: "Если завуч - ты в туалет, а если нет - домой и в храм".

Когда  я подсказывал кому-то на уроке, он мне: "Милостивый Филарет, молчи!" Я-то даже не знал тогда, что это за Филарет Милостивый. Только в семинарии узнал.

Ну, а историк тот не успокоился, даже когда я поступил в семинарию. Всё продолжал добиваться моего наказания. Я ему и сказал, вы лучше молчите, мне-то ни чего не будет, а вам - не знаю. Но он не послушал. Добился наконец, журналист к нам приехал. И вышла в центральной газете статья "Отдали без боя". Это меня, значит, отдали. А виновным вышел классный руководитель, плохо воспитал. Отняли у него партбилет и сняли с работы. Я же просил его: молчите.

"Просить не буду: я же монах"

В Крестовоздвиженский храм в Алтуфьеве меня при­вела в детстве мама. А потом я стал сам ходить. Свечки ста­вил. Помогал священнику И думал: а вот мне, если когда- нибудь стану священником, будет ли кто помогать? Ведь тогда, в хрущёвские времена, церкви разоряли. Много бы­ло нападок на верующих. И я прошёл трудную школу. Были и оскорбления, и уни­жения. Но теперь благодарю тех, кто так жестоко меня вос­питывал и закалил. В жизни это помогло. Никогда не думал, что стану настоятелем родного храма. Когда в 91-м неожиданно возникла такая возможность, обрадовался. Но писать про­шение Патриарху, как мне предложили, отказался.

Говорю: «Я же монах, а тут получается — моё хотение, не могу я переступить такой барьер. Будет благословение Патриарха — пойду, нет — останусь в академии». Так без прошения и пере­вели.

Взялся сразу за огромную реставрацию и реконструк­цию храма. И время было не­подходящее, и денег всё вре­мя не хватало. Но в самые пи­ковые моменты помощь при­ходила разнообразными и неожиданными способами.

Однажды вдруг появился у храма незнакомый армянин.

«Что, — говорит, — вы тут делаете? Я раньше любовался этой церковью, а вы её ломаете». Повёл его в кабинет, показал проект. Он говорит: «Красиво, а чем я могу помочь, какие проблемы?» «Да такие, — говорю, — сейчас цемент должны привезти, в кассе 100 рублей, а надо 5 тысяч». Он: «Вот тебе не 5, а 10 тысяч». Я ему хотел расписку дать. А он: «Какая расписка, я же не тебе, а Богу жертвую». И ушёл, больше его не видел. А тут и цемент при­везли.

В разгар стройки — ­инфляция. Предлагали заморо­зить. Я говорю: никаких за­морозок. С Божией помо­щью и выстроили такой кра­савец! Сейчас вот будем рас­писывать.

Упал в ноги в слезах

В 92-м году, 9 октября, в 12 часов ночи — звонок из Пат­риархии: завтра вас будет принимать Патриарх. Что за вопрос — не сказали. Патри­арх Алексий встретил любез­но и сразу огорошил:

- Я вас хочу владыкой по­ставить в Астрахань.

Я в ноги упал, слёзы пока­тились.

- Ваше Святейшество, прошу, подберите кого-ни­будь другого! Я в этом прихо­де и родился, и крестился. Как брошу храм, если из-за него сюда шёл?

- Ничего, я вас оставлю почётным настоятелем. Это моя личная просьба, отец Иона, помогите мне.

- Ну, раз такое дело, — го­ворю, — то буду частицей Патриаршего креста.

И вскоре в Астраханском кремле была моя хирото­ния.

Стал жить на два дома: в Ас­трахани — епархия, в Ал­туфьеве — храм. И здесь моя любовь, и там.

Источник: Крестовский мост